Европейский валютный союз стремительно катится в бездну; никто не сталкивает его намеренно, но падение, по-видимому, неизбежно.

Греция, скорее всего, не сможет соответствовать требованиям, которые позволят ей получать дальнейшую финансовую помощь от партнеров по Еврозоне и Международного валютного фонда. В результате европейским странам придется принять решение об исключении Греции из Еврозоны. Такое решение не увеличит шансов Греции на выход из кризиса и может дорого обойтись самому валютному союзу. Оно могло бы стать «опционом с выигрышем», но и цена будет соответствующей. Некоторые надеются, что ситуацию с Грецией можно урегулировать. Европейский центральный банк снизил бы сопутствующий ущерб, наполнив европейскую банковскую систему ликвидностью.

Или же он снова будет вынужден скупать государственные долговые обязательства на вторичных рынках, устанавливая верхний предел процентных ставок экономик других стран периферии Еврозоны в соответствии с ее центром. Таким образом, тяжелая ситуация вновь заставит еБ действовать строго определенным образом. Будучи самым прочным европейским институтом, Банк постоянно подвергается угрозе стать заложником, поскольку вынужден подписывать право евро на дальнейшую жизнь. В этой связи недавняя клятва президента Европейского центрального банка Марио Драги во что бы то ни стало спасти евро не стала неожиданностью.

В 1999 году казалось, что Жак Рюэфф, советник Шарля де Голля, был реабилитирован: «L’Europe se fera par la monnaie» (прим. Profinance.ru – Европа создаст себя через деньги). Одиннадцать европейских стран решили отказаться от национальной валюты (или, если подходить более формально, от номинального валютного курса). В этих странах восприняли «единую валюту» как квазиестественное следствие «единого рынка».

Проведение независимых национальных валютных политик в условиях общего рынка действительно казалось невозможным с учетом того, что европейцы отдают предпочтение стабильному валютному курсу и открытым финансовым рынкам. Поэтому требовалась единая валюта, а значит, и солидарная ответственность за кредитно-денежную политику. Сегодня, однако, мы можем перефразировать высказывание Рюэффа: «Et l’Europe se défait par les marchés financiers» (прим. Profinance.ru – Европа разрушает себя через финансовые рынки), если только она не возвысится за счет жизнеспособного организационного планирования.

С учетом нынешних мучений европейской валюты целесообразно вспомнить аргументы, приводившиеся в преддверии образования валютного союза. Как говорили в 1960-х годах многие, в том числе лауреат Нобелевской премии, экономист Роберт Манделл, отказ от номинальных валютных курсов приводит к выделению трех альтернативных механизмов регулирования межрегионального взаимодействия, таких как межрегиональное движение капиталов, миграция населения внутри союза и, самое главное, рынки труда, способные выдерживать потрясения. К сожалению, эти механизмы в свое время были преданы анафеме.

Продвигать идею о том, что ничего не придется менять, в то время казалось гораздо более привлекательным. Таким образом, аргументы Манделла не были приняты во внимание, когда был утвержден проект евровалюты. Действительно, Пакт о стабильности и росте, как и положение о том, что Евросоюз, а равно и его государства-члены, не отвечает за обязательства субъектов общественного права других стран-членов (т.н. «no bailout clause»), игнорировали соответствующую экономическую теорию (а некоторые считают, что вообще всякую экономическую теорию). Региональный баланс текущих операций был истолкован как итог верного стремления к оптимизации участников рынков, а не как следствие, к примеру, пузыря недвижимости в Испании и других странах.

Только постфактум, в результате кризиса 2009 года, общепринятой точкой зрения стало то, что отрицательное сальдо текущих операций внутри союза, накапливавшееся в течение более чем десятилетия, было ошибкой. Теперь же, в ситуации, когда существует валютный союз, выход из сложившегося положения должен быть осуществлен при помощи изменения цен на внутреннем рынке относительно цен на экспортируемые товары, то есть через механизм снижения реального валютного курса.

С учетом достаточно серьезного завышения цен в некоторых странах периферии на это потребуется достаточно много времени. Германии потребовалось почти десятилетие, чтобы приспособиться к меньшим по масштабу имущественным пузырям во вновь присоединенных восточных территориях в начале 1990-х гг. Но сложно представить, что у участников рынка есть необходимое терпение. Поэтому для поддержки евро требуется мощное и надежное антикризисное бомбоубежище – сколько бы оно ни стоило.

Но продолжающийся кризис также высвечивает второй конструктивный просчет, не содержавшийся в доводах Манделла: сложности, возникающие в результате объединения финансовых рынков (включая те, что возникли вследствие веры в принцип отказа от предоставления финансовой помощи). В нормальных условиях беспрепятственное движение капиталов через национальные границы приносит все те обещанные выгоды в отношении лучшего распределения ресурсов и повышения производительности. В результате кризиса, однако, на фоне общей судьбы национальных правительств и банков вновь возник «отечественный уклон».

Огораживание становится главным пунктом в программах национальных лидеров, а валютный рынок вновь распадается на части по границам государств. Это приводит к значительному неравенству необходимых затрат на консолидирование долга финансовых структур. Непосредственным итогом становится серьезное расхождение стоимости фондов компаний при том, что большинство мелких и средних предприятий полностью теряют возможность получать кредиты. Таким образом, капитальные расходы – при том, что предложение уже ослабло из-за низкого спроса – резко упали, что привело к замкнутому кругу сокращения ВВП, снижения налоговых поступлений, роста издержек и дальнейшей дестабилизации состояния госдолга.

Проблема не только в том, что такая неоднородность в состоянии финансов обусловливает слабую управляемость обычной кредитно-денежной политики. Более значим факт (в связи с тем, что некоторые регионы теперь сталкиваются с распределением процентных ставок, которые являются функциональным эквивалентом их собственной – в отсутствие центрального банка – валюты), что некоторые члены еврозоны могут рано или поздно задуматься, почему они не могут оформить то, что существует де-факто. Так отчасти уже поступают участники рынка. Любой из этих сценариев может воплотиться в жизнь.

Единая евровалюта создавалась не только по экономическим соображениям. Если рассматривать еврозону как стоящий и взаимовыгодный для всех участников проект, ее можно было бы сделать жизнеспособной. Для того, чтобы прийти к этому, нужно выполнить ряд необходимых условий. Кроме гибкости трудовых рынков, для сохранения жизнеспособности еврозоны необходим (минимальный) механизм бюджетного страхования. Нужно не просто обычное финансовое регулирование, а еще и надзор в масштабах всей еврозоны над финансовыми институтами, включая общее депозитное страхование и общую схему реорганизации проблемных банков.

Это трудная задача. Для ее решения потребуется время. Но прямая краткосрочная альтернатива – позволить Греции (а возможно, и другим странам) выйти из игры сейчас – принесет тяжелые потери. Странам периферии придется выплатить значительную компенсацию инвесторам в случае реденоминации (частичного дефолта). И тем самым еврозона станет настолько же уязвимой, насколько, как показала история, уязвима любая система, придерживающаяся политики фиксированного валютного курса.
take-profit.org/newsreview.php?utm_medium=email&utm_source=UniSender%20Ukraine&utm_campaign=8709678&mid=11290&ind=no